четверг, 23 июня 2011 г.

Шиповница арахиса и масло на животике у Ани.

«Черный Кардинал» с виду был похож на катафалк. Четыреста литров бензина. Это как V6 поставить на мопед, только круче. Что-то в нем было притягивающее взгляд.
-Что в нем притягивает мой взгляд? – Спросила Амэ воздух.
Воздух дрожал. Во рту просыпалась жажда.
-Сколько еще? – Спросила Линда. – Мы успеваем на концерт?
-Звезда… звезда Шерифа?
-Группа «Звезда Шерифа»! – Поправила Линда. – Она мой клон. Солистка. Выглядит как я, думает как я, дышит как я, но умрет не как я. Или я – не как она. Не знаю у кого из нас лучше судьба. Прямо Ноно Рири пустошей! А в глазах – розовые звезды… И она – на самом деле шериф всей еще живой Америки!!! Представляешь?!
-Счастливая. – Прошептала с тихой грустью Амэ. Во рту полыхала жажда. Амэ не привыкла к ней, и почему-то пыталась осмыслить. – Я не знаю что такое «лучше». Когда-то понимала, что лучше для меня. А теперь – не знаю.
-У тебя нет судьбы? – Спросила Ли. Она открывала багажник, под пристальным взглядом двух курящих на собственной заправке стариков-индейцев Ли ставила канистры с авиационным топливом. Поблизости было кладбище самолетом, и не скажешь – довоенное оно или уже после превратилось в свалку.
Возможно, тут был когда-то военный аэродром.
-У меня… - Сказала Амэ ветру, который нес пыль по улице. – Есть судьба. И она тоже дышит…
Линда вскочила за руль. Она привыкла. Последнюю неделю Амэ разговаривала сама с собой. Или, по крайней мере, с кем-то, кого не увидишь обычными глазами. Линда поправила очки. В них отражался буро-желтый мир.
Амэ закрыла глаза. Старая песня. Вокруг – люди, на всех желтые каски. Девушки, их трое. Толпа. Они выделяются из цветастой толпы. Венки? В руках – цветы. Они улыбаются. Мысли солдат: они обкурились травы, как жаль, мы не хотим этого делать. Мысли девушек: такой странный мир, мы никогда не хотели, чтобы он с нами такое сотворил…
Залп. Потом – был залп.
-Ам-э… - Жалобно протянула Линда, вцепившаяся зубами в обтянутый столетней кожей руль. – Мы едим или едем?
-Куда?
-На третьей планете от Солнца однажды зародилась белковая жизнь, она развивалась стремительно и спустя всего миллиард лет по планете уже бродили полуразумные создания. Когда-то тогда, в ту пору, активизировались полюса планеты и вывели разум из сна, жизнь пошла в новый виток, а планета вращалась вокруг Солнца. Разум охватил в раковые клещи некогда голубой шарик и грянула Последняя Война. Наша с тобой война. Осталось недолго лететь Земле, скоро снова раскроются ветви над полюсами и человек, выращенный за время полета истинной Земли вокруг истинного Светила, пробудится ото сна разума. Земля, Солнце и кучка небесных светил, одна звездная система, что никогда не вращалась вокруг центра галактики, а галактический год – лишь выдумка или мистификация. Давным-давно наш мир отправился в полет, летели в дали, не ограниченные взору, когда-то так давно от нашего здесь и сейчас Кто-то решил, что так будет лучше для нас – еще не родившихся, еще не сконструированных биологических машин, которые необходимы были, для нас – не знать конца своего пути.
-А звезды нарисованы? Все эти?! – Она махнула рукой.
-Если разрезать голограмму, там будет иная, такая же, только менее четкая. Наш мир – фон для путешествия планеты по имени Земля из точки А в точку Б.
-Откуда ты это узнала? – Улыбнулась девочка.
-Придумала.
-Да?! Все не так?
-Почему же, так. Это как танец белый лебедей у тебя перед глазами, за секунду до пробуждения!
-Чего? – Растянуто протянуло создание в шляпке, словно жвачку сотворила из звуков.
-Все-все, самое оно! Все так и никак иначе! Это вряд ли случится мире, где ты пьешь такую гадость как эта, но поверь мне – это точно было, то есть будет, то есть это есть. Потому что есть они. Для меня – скорее были. И они летели. Летели почти восемьдесят лет. Они хотели увидеть то, что сокрыто от любого наблюдателя. Пространственно временная цензура. Там, за кромкой бытия, за горизонтом событий черной дыры. Шел 2231 год, в нашем мире или в другом, таком похожем на наш. Был взрыв. Технологии вырвались на свободу. Инскины мерили Землю и чертили на траве Бога. Но люди хотели заглянуть за край. Туда, куда нельзя. Они искали голую сингулярность, стремление любви, внушенное богом. Они хотели. Увидеть. Ощутить. Попробовать. На вкус. В глубине. Что там? Возможно и ничего, а возможно и все!
А потом случилось нечто. И оставшиеся существовать люди размышляли в кабинетах, укутанных в дерево, за сорок один световой год от Земли, у границы системы Дезнев-Калу, там где черное образование сосало звездочку маленькую и очень красную так давно, как человек жил на планете. Посасывало сквозь гравитационную соломку, как ты свой коктейль из мороженного и кофе. В вихре нагретого газа, в этом облаке материи и энергии было что-то невидимое для людей, но интересное. Там было две звезды – одна обычная, красный карлик и вторая – нечто. Чудовище. Так называют людей, стремящихся уйти в тень? Она не отпускала информацию, пряча за свой временной горизонт все таинство мира. Такие звезды называют черными дырами. Но была создана технология, позволявшая заглянуть туда, сохранить информацию вопреки энтропии, этого эфемерного призрака двадцатого и двадцать первого веков, которого всячески отвергала наука двадцать первого сожалея тайком о потерянном времени во имя пути в никуда. Такова природа человека – сожалеть. Но те, кто были тогда на мостике Атомска не сожалели. Они хотели. Хотели знать. Хотели видеть.
И увидели.
А потом была истерика и обмен впечатлениями. Знаешь, все походило на шутку. Еще бы – прилететь на край человеческого мира, прорваться сквозь невозможное, трудности века – так говори, чтобы увидеть неподдающееся объяснению.
Знаешь, как тогда все объяснял субинскин корабля? Не феномен, как окрестили люди, а желаемое сокрытие. Он заявил, что все люди связаны в единую метаинформационную сеть, которая жива, мудра, разумна, невозможно и возможна одновременно. Человек, все люди – её глаза, её миры, как у человека бинокулярное зрение позволяет видеть объемный мир и рассчитывать расстояние до цели, так и у Человеческого Зверя, так её окрестили – мировосприятие, сотворенное чуть-чуть отличающимися друг от друга мировосприятиями десяти миллиардов людей. Это позволяет такому существу жить вне человеческого времени и пространства, относясь к своему существованию как к произведению искусства, ваять свою жизнь, с легкостью обращаясь в прошлое, чтобы подкорректировать себя, если нужно. У одного человека – одна временная стрела во всем многообразии многомерного времени, но у всего человечества – нет. И все-таки человек удобен: как ограниченный короткоживущий но чуточку гениальный инструмент, вроде очков, только для бога. О, ИИ в звании корабельного штурмана после пары временных пластов – тактов работы человеческого, но увы не машинного мозга, в течении которых он отметал одну за другой неинтересные идеи, остановился на этой и все тогдашнему экипажу прямо на месте и раскатал, огорошив их этим. Они спросили: почему РАНЬШЕ не были сделаны подобные вычисления? И он ответил им: раньше не были созданы условия для них, то есть как минимум не поставлены задачи, то бишь – просто не заданы вопросы.
-А что они увидели? – Девочка вскрыла бутылку настоящей ядер-колы, по крайней мере, эта кока-кола так же как та, из вселенной Фоллаут, светилась в темноте.
-Как, разве я не говорила? Лебедей. И представь себе, они танцевали! За горизонтом событий, огромные, невозможные, воскрешенные – по объяснению учтивого ИИ – человеческим коллективным существом из глубокой Бездны, где обитают мертвые людские души, где хранятся данные и метаданные людских жизней. Откуда-то из последней декады двадцатого времени была извлечена сама суть цензуры и вправлена в присутствовавших тогда. Ибо увидь они сингулярность в живую, ту особую, которую принято называть «голой» - мир прекратил бы существование, скорее всего, мир остался бы неизменным – возможно, но что бесспорно – это породило бы то явление, которому предшествует состояние сингулярности, это привнесло бы в нашу, а может и чужую к тому времени Вселенную новый большой взрыв, чего видимо не желал тот, кого когда-то замученные жизнью люди называли богом, а позднее не знающие мучения в своей кибернетической жизни Искусственные Интеллекты назвали «Людским Зверем». Поэтому все стояли и смотрели, и видели то, чего нет. Глюки, фантазии, сны, наяву или как-то еще, но их центр восприятия лежащий на грани общечеловеческой подсознательной бездны показывал немножко не то, что приходило с органов чувств. Так странно. Интересно, я всплесну руками, можно? Дело в том, что цензуру придумали люди давным-давно, кто бы мог подумать, что когда-нибудь это обернется против их стремления к знанию. Цензура людей удобна и она понравилась богу от людей, ня! Рыли яму и саму оказались на её дне.
-Замечательная история. Только глупая.


***
-Хватит показывать рекламу со счастливыми семьями по телевизору, это вызывает ярость у обычных людей! – Сказала Линда. Амэ потерлась в её щеку своей.
-Это твой принцип «цензуры реальности»? Невидимка в углу комнаты?
-Невидимка? Не видимый, не пахнущий, не слышимый, не оставляющий тактильных ощущений, он полностью исключен из твое восприятия реальности, но он существует. Ты не почувствуешь его даже если столкнешься с ним, но он запросто может разрезать тебя провдоль, правда после этого и твое тело будет автоматически исключено из восприятия иных людей, ты сам посмертно станешь невидимкой.
-И во всем этом виноват Бог?
-«Виноват». Можно и так сказать. А можно и иначе. Просто это есть, с точки зрения иных, и этого нет, с точки зрения людей.
-Но я же об этом теперь знаю.
-Даже, даже если ты человек – какой тебе от этого толк? Что ты можешь сделать? Воспользоваться своим знанием? Знание которым человек не может воспользоваться бесполезно для его, он таким выращен эволюцией, по имени Бог.
-Что ты еще знаешь об этой Ноно Рири?
-Говорят, она луну прострелила.
-Девочка, которая прострелила луну. Это объясняет метеоритные дожди повсеместно и ты права, с недавних пор мне уголок нашего ночного светила кажется слегка скошенным. Словно бы… - Амэ развела руками, - сбитым. И садится она не там где следует, на тринадцать градусов севернее летом, на пятнадцать южнее зимой.
-Ты следишь за Луной? – Всмотрелась в её глаза Линда.
-Я любила это ночное светило, она никогда не решалась гореть сама по себе, всегда только отражала свет. Мне это ближе. И я заметила, что что-то с ней не так. Я знала раньше девочку, которая так стреляла.
-И как её звали?
Амэ взглянула на небо, где не было луны. Линда обошла её кругом, скосив глаза и тихо насвистывая.
-На спор, наверное, - наконец произнесла тихим шепотом Амэ.
-На спор что? – Наклонилась вбок Линда.
-Я не знаю, зачем еще было ей совершать подобную глупость.
-Да-а?
-Она всегда была… - Амэ запнулась.
-Была? – Вытянулась справа от неё лозой Линда.
-Да была… - Амэ сжала зубы.
-Правда-правда?
Амэ не смотрела прямо перед собой.
-Что, не можешь сказать, что она была дурой?
-Она всегда поддавалась на провокации. – Нашлась Амэ.

Океан жив! Мыша считает…

-Что это? – Спросила девушка, прижимая шляпку к голове.
-Дракон разбился. Не справился с управлением и разбился о прибрежные скалы.
-Он что, тупой, ваш дракон? – Сморщила лицо белокурая девочка-подросток, ее сестренка, а может и жена.
-А ты сама попробуй, взлетать из океана и уходить сразу в стратосферу, чтобы перемахнуть весь материк и сходу нырнуть в теплые воды. Если опоздаешь – море льдом покроется и зимой тебя съест планктон.
-Я не дракон! – Взвизгнула она и спряталась за спину, наверное, все-таки своей жены. Смерть в бесчисленных зубах зоопланктона западных морей не показалась сладкой ей.
Над городом поднимался столб дыма, и быстро росло облако пепла. Меняя форму, оно текло по небу к востоку, а значит, к вечеру уже будет над столицей.
-Ну вот, привет курорт. – Сказал кто-то в толпе.
***

В воздухе пахло деревом и травами, это была довольно сухая «баня»: пара практически нет, воды немного. Девочка мылась молча, о чем-то задумавшись. Егор подошел к Алексе сзади, его холодные пальцы легли на горячие ягодицы. Приблизившись к её уху, мальчик сказал:
-Впусти меня…
После чего сжал пальцы, вонзив ногти в кожу, и вошел в неё. Вжав девочку в деревянную стену, утыканную норками, он сделал всего пару округлых движений и кончил. Открыв рот и тяжело дыша, Алекса смотрела куда-то вглубь себя и скребла ногтем дерево, это было самое глупое, что она могла сейчас делать. Тонкое и в то же время атлетичное тело девочки-подростка с загорелой темно-коричневой кожей, крепкими ягодицами, тонкой талией и довольно широкими плечами и тонкое тело мальчика-подростка с бледной кожей. Развернув её к себе, Егор поцеловал в губы, уложил на пол и задрал левую ногу. С ним что-то творилось, Алекса видела его выражение лица, оно нравилось Алексе, с ним что-то происходило. Она смотрела. Тонкие нити слюни остались свисать на коже, когда Егор поцеловал бедро девочки.
«Его слюна…», подумала Алекса. Он продолжал целовать, снижаясь, все нижи, стремясь к нутру, проникая внутрь. Рот Егора открылся, слюна стекала по подбородку, глаза горели, тонкий рот казался слишком большим для человека.
-Ты маньяк. – Сказала она тихо. Мальчик рывком прижал её к себе, ноги девочки сплелись за спиной, пальцы пошли вниз по спине Алексы, оставляя длинные кровоточащие царапины. Егор открыл рот и высунул язык, с него капала слюна. В эти мгновения он был красивым, это, наверное, самое странное, в чем никак себе не могла признаться Алекса.
-Ты меня съешь? – Спросила она сладко и слегка кокетливо. Мальчик, молча, вонзил в её горло клыки, закрыв рукой рот.
Ноги девочки дернулись, ступни стали искать выход; упираясь в стенку бани, пальцы застревали в норках. Егор входил в Алексу, вжимаясь, снова и снова; она судорожно дергалась всем телом, не находя места под ним, она кусала его руку до крови. Она пыталась освоиться или освободиться?
***


Кроватки у неё не было никогда. Нора была глубока и печальна. Игрушки шелестели рваными страницами и улыбались неизведанными символами. Внутри было сухо, влажность пугала её.
«Влажность – больно, влажность – кровь! После влаги заболеть любой готов! Даже крепкие стальные мышцы не спасают против холода и влаги!»
Её звали Валмира. Утро, каждое утро они встречали вместе. Ведь это была их общая нора.
Валмира вскочила. Внутри все трепетало.
-Седня день мыша!
Комната утыкана иглами света, они проникают сквозь стенку пища!
-Мыша, мыфша! – Скандировала в поле детвора, сегодня мы идем искать в траве мыша!
В стену, за которой горела жаром улица бились десятки подобных им, жаждущих найти своего мыша, мучительно представлявших всю ночь каким он будет!
«А вдруг?!!»
Вообще это странный день, подумала Шкайп, давным-давно, целых четыре года назад, когда она только вступила в Урих, у них не было «Дня Мыша».
***

Живое море тихо шелестело волнами, вода была очень соленая и когда очередная волна била в корпус клипера, то оставляла на нем свой уникальный отпечаток соли, похожий на зимние узоры инеем на стекле. В результате все борта Штекера, были живописно разукрашены.
Девушка, лежа в каюте на двуспальной кровати рядом с мальчиком подростком перевернулась и, приблизив свое лицо к нему, спросила:
-Хочешь, я станцую для тебя?
А он молчал. Она наклонилась еще ближе, так, чтобы он чувствовал её дыхание, и несмело открыв рот, коснулась языком его уха. Он не сопротивлялся, но продолжать, она не смела.
-Где мой отец, - внезапно тихо, не поворачивая головы, спросил мальчик. У него было конопатое лицо, с очень тонкими и красивыми чертами, русые волосы падали за спину, в корнях черные, а кончики совсем бледные, даже слегка прозрачные.
Девушка еще раз сделала бочку на кровати, на этот раз от него и так же остановилась на обнаженном животе. Вытянулась и, помолчав минуту, ответила:
-Далеко.
-А что он делает?
-Ты разве не знаешь?
Мальчик открыл рот, словно сказать что собирался. Но тут же закрыл его, и опять по-прежнему рассеянно смотрел на тихо двигающиеся по столу предметы. Когда в борт клипера била волна – они слегка смешались каждый раз. Но устройство этого стола было таковым, что даже встань их судно на дыбы, они бы не упали с него. Там стояли шахматы, бокал полупустой с вином.
***

И тогда она решилась!
Руки скользнули по телу мальчика и быстро обнажили ту его часть, которую во время массажа ночью исследовать не решались. Губы прижались, облизали, втянули и повторили – прижались, истекая слюней и облизали. Мальчик был зачарован этой симметрией.
-Так правильно. – Сказал, скорее даже – вздохнул он. Выдох его был полон наслаждения.
-Еще бы. – Улыбалась девушка, лаская его всем своим телом. Сжав ногами, обволокла руками, слизывая капельки с его носа и губ.
-Ты плачешь?
-Мне хорошо.
Она провела по фаллосу ребенка языком. Сочный! Длинный и очень тонкий. Зубы коснулись его, вгрызаясь почти до крови. Этот мальчик!
-Мне больно.
-Терпи.
-Не хочу!
-Это – особый случай. – Закрыла она один глаз и надавила пальцем на другой – открытый, не моргнув. Он все понял. Поняли ли?
И мальчик терпел. Она приподнялась и села на него, раздвигая губы нежно, так, чтобы он видел то, что было между ними.
-Зачем ты мне показываешь?
-Просто.
-Так просто?
-Хочу, чтобы ты меня увидел.
-Я и так тебя видел, когда ты танцевала.
-Не всю.
Она села на него, сжав член ладонями и направив его в себя. Тонкий, она его почти не ощущала – лишь мгновение скольжения. А потом глубокая пустота. Она открыла рот и тяжко жарко сумрачно выдохнула из себя все то желание, что скапливалось месяцами их взаимного одиночества в море у этих позабытых берегов. Наклонившись, она слизала язычком проворной кошки слезы с его лица и, изогнувшись вбок, быстро затянулась кальяном.
Все, что происходило дальше – было женщине знакомо. Девушкой по возрасту, она была давно не девственницей и умела многое.
***


-Не делай этого! – Пропела, указующе толкнув Шкайп Валмира. В руках у неё был камень, неуклюже размахнувшись, она метнула его в заросли. По небу плыли облака. Такие далекие. Шкайп прикрыла рукой глаза. Там, в высоте носятся птицы.
-Я никогда не попаду туда.
-А что значит, «никогда»?
-Уж точно не сегодня. И не завтра, и не послезавтра.
-Но ведь когда-нибудь ты туда попадешь?
-Не знаю.
Вокруг пели птицы, они садились на ветки деревьев и, срывая с них ягоды, уносились прочь.
-Вольные твари. Им не нужна земля.
Океан душистой травы изгибался на ветру волнами цвета солнечной улыбки. Оттуда торчали руки – мертвые деревья хотели пить.
-Я напою их сегодня!
Шкайп подняла взгляд на вечно агрессивную подругу. Внутри все сжималось и разжималось, хотелось крови.
-Крови попросим у мыша?
Парной рассвет. Когда влага, испаряясь, роняет на землю туман и он, укрывая траву, впитывает её запахи, словно подушка ночные запахи Вал.
-Прижмись ко мне, и никогда не будет больно! – Вал раскрыла лапки, Шкайп ловко увернулась, продолжая оглядываться по сторонам. Вокруг совсем недавно носились стайки детишек, теперь же было пустынно как на краю леса, того, что начинался у речки и вился по холмам непролазными чащами уходя к самом горизонту событий этой маленькой вселенной, куда она так неожиданно недавно попала.
-До сих пор не привыкну к этому.
-К чему? – Нагнувшись, подползла к ней Валмира.
***


Касли был осторожен, Валмира любила подобную по-детски неожиданную, трогающую и удивляющуюся нежность. Когда мальчик, теперь уже её мальчик, решил что-то сделать этим вечером сам, она улыбнулась и укусила его за ушко. Касли сказал, что она должна двигаться, как он скажет.
Мог бы и не говорить. Когда мальчик положил её на живот и раздвинул пальчиками половые губки, она стала шумно дышать. Девушка знала, как нужно дышать в такой момент. Он был удивлен – каждой клеточкой своего тела она чувствовала это внимательное удивление. Пальцы стали исследовать ту щель, за которой открывалась рана. Он поцеловал её и больше не удержал в себе все это.
Пальчиками сжав свою плоть, мальчик ввел её в бутончик, сладостью затопив все мысли Валмиры и унеся их в пропасть вместе с розовой водой любви, туда, где обрываются все концы, оставляя пустоту оргазма. Прижавшись к её нервной и подвижной спине, он сжал груди, с торчащими сосками. Они играли в его маленьких руках, которые ласкали, не прекращая двигаться, Касли стал кусать спину девушки. А потом выплеснулся внутрь, весь, до конца, заливая её живот. Мальчик потянул девушку на себя, и они обнимались, стоя на коленях – он, сзади вжавшись и закрыв глаза, гладил Валмиру по тугому женственному и очень красивому животу, животу танцовщицы с рельефом мускулов.
-У тебя красивый живот. – Прошептал он на ухо ей.
-Мне говори, что он у меня и как у девочки и как у девушки и как у женщины-проститутки и как у странницы, он может быть любым, каким я захочу! Опустись ниже, и три меня там, куда ты вошел! Сделай, пожалуйста, это!

Быстрая ночная река.

Река текла быстрее!
-Смотри, Микки, она быстрина!
А дальше показались бревна, они летели вниз по течению, одинакового почти размера, но всевозможных цветов, напоминали выброшенный великанов конструктор «Лего».
-Это что?
Они летели вниз, и река ускоряла свой ход. Туман, вращаясь, бурлил, словно пена на морском берегу, как шипучка кока-колы.
-Это труппы братишка.
Скрип сухих уключин заставил их замолкнуть враз. Показалась длинная серая стрела.
По реке гребли на лодке два существа в плащах, которые волочились за ними по реке. Они собирали тела длинными баграм и высоко подбросив, открывали огромные рты. Два пацана как завороженные смотрели на туманный мираж.
-Они, - мальчик поменьше дернулся, схватив брата за рукав, - они их едят? Что за хрень, братишка?
И в конце пронеслось, исчезло это чувство. Ощущение восхищенного речного волшебства и очень грустных мотивов зыбучего счастья.
Все смолкло, два пацана стояли на берегу вновь едва несущей свои заспанные воды широченной реки. Впрочем, тишина была и до этого, просто замолчало «что-то» звучащее в них самих. Плывущее барабанами и гитарными аккордами, по тихим водам вдаль, туда, откуда они вместе выросли.
-Призраки?
-Это, братишка, это была война?

-Ты запомнил эти, эти звуки? Эту композицию?
-Ага. Что-то настолько знакомое.
-Я вспомнил! Это песня группы радиохед!
-Значит, именно она открывает нам это место ночью?
-Да, она должна играть внутри нас в этом месте в ночь, когда висит полная луна!
-С чего ты взял?
-Ну, не знаю, я так думаю.
-Я не думаю, что луна, тем более полная тут при чем-то. Может можно и днем. Главное – ключ, открывающий дверь – эта мелодия внутри нас и это место.
-А может, это было один раз и второй уже не сработает?
-Увидим.
-Может, была годовщина и песня тут совсем не причем?
-Но мы же слышали, причем оба разом!
-Дай я попробую…
Девочка, закрыв глаза, молча, в такт с мелодией трясла головой. Два пацана стояли за её спиной. Река текла все быстрее, она ускоряла свои воды, ритм рвался из наушников, и откуда-то поднималось сияние. Они все его чувствовали, но его нельзя было увидеть. Оно было где-то глубоко внутри них
-Я понял! - Закричал Мик.
-Это потому что нас трое! Оно аккумулируется!
-Скорее входит в резонанс. Или транс.
Река летела вперед со скорости пригородного поезда. И по ней неслись тела, но лодки все еще не было. Деревья заволок туман. Он шипел, вода, словно испарялась из всего живого, что её содержало.
-Это чувство. Мик, не мелодия и не голос, наше чувство, которое они вызывают! Вот что открывает Быстрину Реки!

Мимо них пронесся горящий поезд, оставляя спираль быстро гаснущих искр. А дальше полетели они! Вдоль самой земли неслись снаряды и рвались у берега быстрой реки, оставляя глубокие борозды в сыромятной земле, усыпанной ржавыми осенними листьями. Которые тоже испаряли воду, рождая несущийся по берегам той реки туман.
Вдалеке раздался грохот. Земля начала подниматься, и они кинулись бежать. Не разбирая дороги, падая и роняя другу друга.
-За руку, держись за мою руку!
Один споткнулся и запутался в колючей проволоке. Второй упал рядом в окоп и помогал ему выбраться.
-Это ведь призраки, брат? Все не происходит по-настоящему?
-Не уверен.

«Такой весь из себя Эгоистический Ген…» (пьеско!)


«3. ... возможно, что, съедая голову самца, самка повышает его половую активность.
Я впервые узнал об этой странной особенности самцов насекомых на докладе одного коллеги о его работе по ручейникам. Он сказал, что ему хотелось бы разводить ручейников в неволе, но как он ни старался, ему не удавалось заставить их спариваться. При этом один крупный энтомолог прорычал из первого ряда, как если бы это было самое очевидное упущение: «А вы не пробовали отрезать им головы?»»
Эгоистический Ген.

Сибо:
-Безголовые зомби идут! Они такие безбашенные парни! Они всех самок уебут! Безбашенные!!! Вон они… вот эти вот о_О

««Ребенок не должен упускать ни одной возможности смошенничать, ... соврать, обмануть, использовать все, что можно, в собственных целях», слово «должен» я употребляю в особом смысле. Я не пропагандирую подобное поведение как нравственное или желательное. Я просто хочу сказать, что естественный отбор будет благоприятствовать детям, действующим подобным образом, и что поэтому мы можем столкнуться с мошенничеством и эгоизмом в пределах семьи. Слова «ребенок должен мошенничать» означают, что гены, склоняющие детей к мошенничеству, обладают преимуществом в генофонде. Единственная человеческая мораль, которую можно было бы из этого извлечь, заключается в том, что мы должны учить наших детей альтруизму, поскольку нельзя ожидать, что он составляет часть их биологической природы.»
Эгоистический Ген.
Сибо:
-А ю хэв сам дед чайлд? А ю христиан?? Римляне еще понимали, что обучая детей альтруизму как таковому без разбора на когда и как и почему и главное – для кого! – их ребенок должен проявлять подобные черты, они получают, в конце концов, красиво мертвых детенышей Homo…
-В условиях современного общества «красиво мертвыми» будут те, кого не обучали христианской морали. Человечество накопило ресурсов и поработило все прочие виды на этой планете, этим видам осталось закрепиться в рабстве на генетическом уровне или самовыпилиться отсюдова. То есть все это было проделано как раз для того, чтобы форматировать все человечество под христианскую мораль отринув раз и навсегда предшествующую эволюцию. Это не так-то просто, но человек может стараться.
Кэп:
-Все на самом деле намного очевидней! Успешным с точки зрения биологической эволюции ОКАЗАЛИСЬ как раз особи, которые поддерживают в себе уверенность в собственной правдивости и непорочности. Посмотрите вокруг! Раз за разом возникает в них одна и та же иллюзия и ждет своего времени, чтобы разбиться. А все почему? Потому что чтобы обмануть других, нужно сначала обмануть себя. Особь, не верь, она в то, что никогда не соврет, не украдет и не убьет, потому что она ДРУГАЯ не сможет обмануть столь хитрых своих собратьев. Правда – это самая изощренная и эффективная на свете ложь, та ложь, что хранит себя правдой до той самой минуты в жизни особи, когда окажется необходима собственно как ложь. Чтобы привести эту особь к успеху с точки зрения эволюции, то есть позволить ей дожить до времени, когда та сможет дать потомство, этой правде в большинстве случаев и не нужно показывать себя как ложь, а если она вдруг покажет – иные особи решат, что та особь «лжива» была изначально, что все это было лицемерием, тем самым сам прием «правды» сохранит себя в глазах этих и последующих поколений особей, которые смогут им пользоваться. Главное – не дискредитировать хитрую «правду», а на трагическое недопонимание между особями Эволюционирующему в них Гену наплевать. В последние несколько сотен поколений у людей из-за возможности общения между поколениями, письменности, появилась возможность переносить миф о правде от предков потомкам в уже измененном предками виде, до этого в каждых новых детях эта «правда» рождалась с нуля. То есть каждый ребенок был запрограммирован внушать себе и каждому встречному, что он просто напросто непорочен, что он хороший, что все та мерзость, что в этом мире – претит его натуре. И делать это до тех пор, пока живущий в нем паразит Эволюционирующего Гена не решит, что пора снимать эту маску. Тогда-то все и начинается, причем ребенок, не успевший вырасти, не понимает, что с ним происходит и ищет оправдания в мире. А уже успевший превратиться во взрослую особь, ищет оправдания для самого себя не в непонятом и не понявшем его мире, а в собственном личном опыте, багаже знаний, которых не описать словами, потому что они метазнания – знания о знаниях, или просто говоря, это его как личности исключительно уникальное и личное отношение к полученным за жизнь данным о внешней среде. Всегда было так, даже у наших далеких четвероногих предков, но теперь люди получили возможность еще и пофилософствовать на эту тему, сравнить так сказать свой взгляд и взгляд предшественников. Тогда из этого родилась мораль. Из чего «этого»? Из той мимикрии человеческого поведения, которая заставляя взрослых особей считать детей безобидными и безвредными, повышая шанс на выживание этих самых детей. И из той мимикрии поведения, которая заставляла одних особей считать других особей честнее и лучше их самих, то есть – доверять им, что повышало шансы на выживание опять же. Это свойственно в большей степени высокоразвитым приматам, чем иным, но все же. Еще раз, посмотрите вокруг! С чего так много среди людей праведников и рыцарей, верящих в честь и добро? Пусть не все они доживают до старости именно рыцарями Света и Добра, но то она и Потеря! Раз девочки рождаются девственницами, чтобы её потерять, значит, так тому способствует эволюция, это признак, связанный со временем, временной признак, не девственность и не ёё отсутствие, а именно потеря на протяжении каждой следующий жизни, как одной особи, так и поколения. Странно, почему до сих пор ученые ломают голову на этот счет, хотя что тут странного, если их логика буксует, значит, она должна буксовать. Никто никогда не задумывался на тот счет, что именно временами проявляющаяся ошибочность человеческой логики, явное несоответствие её и мира, который её породил, именно это могло сделать логику столь совершенным инструментом, который позволил слабым людям не только не исчезнуть, но и развившись, захватить власть в этом кипящем мире по имени Земля? Может быть человеческая логика столь же хитрая штука, что и человеческая доброта, человеческая правда и выросшие из них мораль с гуманностью? Может быть она, понимая этот мир куда глубже, чем может понять его человек, живя незаметно в человеческом сознании показывает ему лишь часть себя? А то, что кажется в поступках особи нелогичным, кажется ей самой и иным особям – все это недосказанность. Правда да не вся, правда да не сразу, к этой формулировке можно свести любую ложь. Может быть эта логика и эффективна столь, что каждый раз, снова и снова она обманывает своего носителя, чтобы тот обманул при помощи неё других? Ведь лучший агент, это тот, который не знает всей операции или видит её лишь в своем, выверенном и правильном свете. Максимум свободы не нужно, если вся операция держится под контролем извне агента, в таком случае лишние размышления и метания для него могут стать фатальными не только для его жизни, но и для операции, на которую его жизнь и так изначально была положена «извне». И тот факт, что щупальца этого мифического «извне» ворочаются в головах каждого из семи миллиардов агентом на этом шарике разве позволяет считать «извне» чем-то их личным и неотчуждаемым? Пусть эти щупальца и внушили людям, что именовать их следуют как…
На сцене в дыму и сере появляется Христианская Мораль, она хочет что-то сказать, но её опережает выпрыгнувший из Ада Дарвин, который тоже не успел открыв рот произнести слова, потому что у еще живого автора «Эгоистического Гена» оказалось больше очков порядка действия. Он кричит, брызгая слюней в ухо смотрящему в никуда Кэпу:
-А вот копать под Христианскую Мораль не смей! Не смей, я тебе говорю! По крайней мере глубже, чем я, ты понял!!!
Лэйн снимает костюм Кэпа и вновь одевает пижаму-медвежонка. Смятую одежду Капитана Очевидность уносят со сцены вихри войны. Две девочки и один мальчик, на каждом надпись «War, war never changes!»
Сибо:
-Килли, мой ненаглядный, ты где, вернись, я тебе все прощу. И даже то, что на сто выстрелов, ты произносил одно лишь слово. И даже те сто лет, что мы брели с 981 на 982 уровень в полной тишине и молчании, даже этого никогда не припомню! Они меня все тут за…

«На этом я закрываю тему новых репликаторов и заканчиваю главу на ноте обоснованной надежды. У человека есть черта, присущая ему одному, развитие которой могло происходить через мимы или без связи с ними: это его способность к осознанному предвидению. Эгоистичные гены (а также и мимы, если вы принимаете допущенные в этой главе спекуляции) неспособны к предвидению. Это бессознательные слепые репликаторы. Тот факт, что они реплицируются, при некоторых других условиях означает, что они волей-неволей будут способствовать эволюции качеств, которые в особом смысле, принятом в этой книге, можно назвать эгоистичными. Нельзя ожидать, что простой репликатор, будь то ген или мим, воздержится от использования кратковременного эгоистичного преимущества, даже если в далекой перспективе ему придется расплачиваться за это. Мы убедились в этом в главе об агрессии. Несмотря на то что «заговор Голубей» для каждого отдельного Голубя был бы предпочтительней, чем эволюционно стабильная стратегия, естественный отбор неминуемо предпочтет ЭСС. »
Эгоистический Ген.

Лэйн:
-Угу, но в долгосрочном эволюционном эксперименте, который закончился на днях, победили как раз проигравшие, то есть – генетические мутации дающие выигрыш сейчас оказались слабее, чем те, которые дадут выигрыш позднее. То есть у каждого свое время – одни сейчас, другие позже. То есть видеть эгоизм в генах присуще человеческой логике, которая работает отчасти на эгоизме, порожденном генами, а абстрагировать человек хорошо научился. Всегда можно перенести свою логику на гены, эту логику и порождающие и преуспеть, самому себе доказав свои мечты своими же фактами. Знание – двойная спираль, помимо информации в ней есть и твое собственное уникальное отношение к ней, то есть твоя душа.
Сибо:
-«Слепой эгоистический ген» оказывается, может предвидеть будущее похлеще ученой человеческой особи.
Лэйн:
-Он потому и будет потом расплачиваться, что не удержался. То есть став сильным сейчас он позволит позже преуспеть слабому, то есть можно смотреть на эту ситуацию с точки зрения и слабого сейчас и сильного сейчас свойства-мутации, и можно смотреть на это с точки зрения человеческой логики подкрепленной фактами или умозрительной теории, подкрепленной фактами. То есть, можно считать вообще, что эволюция идет из будущего в прошлое и все гены «знают» то, чего не знает отдельная особь, живущая в обратном направлении времени, то есть, говоря астрофизически – с обратной временной стрелой. Особь не знает свое будущее с точки зрения себя, либо аналогичной особи – гены не знаю свое прошлое, с точки зрения наблюдающей их особи, то есть – они его не помнят и не учитывают, оно отсекается. А можно сказать, что именно стремление «отхватить сразу» у сильной мутации позволило слабым мутациям, выжив, получить преимущество позднее, когда изменившиеся условия сделают их сильнее. То есть – условия меняются уже с тем, что «сильная мутация» воспользовалась своим сиюминутным эволюционным преимуществом и активно живет сейчас.
Общечеловеческая мораль:
-Вы меня с кем-то путаете.
Все смотрят ей в след. Мораль растворяется в тумане.

среда, 22 июня 2011 г.

Прям как Пикачу!

-Я Пикачу!
Изображает радость.
-Я Пи-ка-чу!
Изображает дикую радость, двигая не только руками, но и ногами.
-А переливаться умеешь?
-Нет пока. Но ты же не хочешь попасть в больницу, да ведь?
-Я хочу посмотреть, как ты будешь переливаться!
-Пра-авда?
-Ага, - кивает головой стараясь выразить ту же радость, что и подруга.
А та напряглась всем телом, будто в туалет прям тут сейчас сходит. Но Пикачу не вышел.
-Не выходит. – Сокрушенно покачала головой Девочка-Пикачу.
-Может тебе нужно напряжения добавить?
-А как?
-Сейчас принесу! Жди тут!
И первая девочка понеслась к себе в комнату. Через минуту вернулась, держа в руках жестяную банку из под краски, наполовину наполненную чем-то вонючим и электролампочку на конце длинного провода.
-Сейчас все получится. Я только фотик приготовлю, - сказала она и кивнула в сторону банки. – Суй лапки.
Девочка-пикачу боязненно взглянула на неё, потом на банку, потом на провод и спросила:
-А это не больно?
-Нет, что ты, меня знаешь сколько раз било током!
-Пра-авда?
-Ага, я совсем малюткой пальчики туда совала, потом еще при отце долбанулась.
-Больно долбанулась?
-Да не ты че, вот так, - и отпустив провод, она подняла вверх обе руки и, вздохнув, дернулась всем телом.
-И все. Я даже не поняла, что случилось. Сейчас все настрою, назовем это Пикачугатором.
-Ва! – Прокричала, сияя от счастья первая девочка. – Я обожаю Пикачу!
-Аха, ктож его не любит-то. Сиди спокойно.
И она, отвинтив лампочку, погрузила в жидкость провод. И сказала:
-Суй! Сейчас я воткну и сразу щелкну! Вот мама обрадуется, когда я ей фотки покажу, где ты как Пикачу!
О пользе аниме для совсем маленьких. С уважением, ваша Тех Марико!
Девочку не откачали, так как скорая приехала слишком поздно *=(
Зато фотки получились здоровские! ^_^”
-Бедный Пикачу, - сказала девочка-электрик во время пути домой с кладбища, ты был хорошим покемоном, я буду помнить тебя!
А помолчав, добавила:
-Там, наверное, у него было много дублеров. Как жалко, они смошенничали. Каждый раз – другой Пикачу.
-Ублюдки!.. Для вас нет ничего святого! Долбанные взрослые…

Чьи-то Дети, (черновики)

-Ты – не нужные, темные воспоминания, которые люди хотят поскорее забыть. Поэтому ты с нами. Но люди таковы и их память такова, что сами забыть что-то даже неимоверно плохое они не могут, и поэтому есть ад – место, где воспоминания о чем-то плохом и нехорошем сражаются друг с другом, убивая, убивая память тех, кто её отторгает.
-Люди создали ад несколько тысяч лет назад, когда разделили мир на плохое и хорошее, они хотят светлую половину, далеко не все сознательно, но подсознательно очень многие любящие тьму хотят, оттолкнувшись от неё породить свет только для себя. Они сохраняют все лучшее, что признали таковым, лучшие воспоминания, ведь когда человек уходит – остается только память. Ты – память о той, что была когда-то. Теперь у тебя нет тела, ты существуешь в памяти многих людей. Каждый раз, засыпая при жизни, ты оставляла свои следы в этом мире, и теперь они заняли твое место.
Место, где хранится все лучшее – это рай. Там Человечество хранит то, что не хочет забывать.
Втянула дым – выдохнула, сгустки облаков комнатного масштаба. Вытянула палец и принялась чертить.
-Что ты делаешь?
-Рисую дождь. Паутина паука ловит мои мысли. Тут неподалеку индейская резервация, ты же знала.
-Забываю.
-Вот это и есть ад. Ты помнишь плохое, забывая хорошее – это ад для тебя, они оттолкнули плохое, восхвалив хорошее – это ад для них. Мусорная корзина, куда сваливают отходы, и там оказалась и ты, когда перестала быть собой, когда умерла. Пусть даже кто-то один и помнит и не хочет забывать тебя, но большинству ты лишь раздражение каждодневное, тебя терпели, потому что ты была похожа на них, они видели возможное себя и это был эгоизм. Их эгоизм заставлял все стадо терпеть особь, которая не нравилась большинству, они называли это кто жалостью, а кто – справедливостью. Но перестав быть человеком, ты потеряла это восхвалено ими право и теперь ты лишь память, а даже любящая мать постарается такое забыть, она будет помнить лишь тебя лучшую.
Повернулась и посмотрела в глаза Кэролл.
-Но ведь это не настоящая ты, кусочек тебя, который любила твоя мама вот и все. Это та ты, которую она знала, не пытаясь понять остальное в тебе и отворачиваясь, каждый раз, как попадалось нечаянно это на глаза. Нечто скверное, не интересно, не понятно и не нужное, то есть вся остальная никому не понятная ты. Вот эта частица может, и попала бы в рай, будь у тебя подобная мать. Но в твоем случае все было немного хуже. Но в любом случае – вся основная, твоя ты оказалась бы здесь. Ад намного больше рая, в мире столько мусора, который никому не нужен, а зачастую раздражает, теперь ты понимаешь насколько да?
За окном грянул давний раскат грома. Кэролл слышала его давным-давно, когда ребенком ждала родителей, возвращавшихся из поездки в город за покупками. В глубине дома еле слышно поскрипывало кресло-качалка, в ней у работающего телевизора спала бабушка. Имена стерлись, лица стали масками, сквозь которые проступало что-то пугающее общее, о чем она не догадывалась при жизни. Но грозу она помнила, сквозь клубящийся вдалеке детский страх проступала память о свежести, которую он нес. На террасе обхватив маленькими ручками деревянные стойки перил, сидела Кэролл и слушала как гремит вдалеке гром. Все было далеко, в первый раз в её жизни она почувствовала себя не рядом с семьей, а где-то; в этом непонятном времени и месте было так тяжело дышать, и в то же время она знала, что будет после этой грозы; Кэролл не хотела приближения бури, но любила капли летящие в лицо и знала, как хорошо бывает на следующий день после грозы.

Не так.
Она бежала под косым летним дождем в библиотеку. И искала по почти бесконечным коридорам его. Будь они и вправду бесконечными, этот поиск затянулся бы на вечность. Но коридоры в этом старинном здании были конечны, как и все в этом мире, поэтому она его нашла, в самом конце тупикового коридора у неинтересного стеллажа с книгами, которые никто не читает. Там, где меньше всего ожидала его найти. Наверное, он просто не хотел, чтобы это случилось. Может быть, он знал?
-Это не справедливо.
-А есть иная справедливость? Люди хотят её и вот она есть, другой вопрос, что хочешь ты!
-Это не ответ. Понимаешь. Они её даже не знали! Как они могли её судить и отправить в ад?!
-А она сама себя знала? Вижу. Ты знала, но ты просто увидела её другой, не такой как она выглядела в их глазах, а знаешь почему? Ты сама другая. Отличаешься от них, вот и все. Поэтому ты увидела другую сторону этой девочки. Поэтому ты была возмущена несправедливостью их решения. Ты тоже голосовала, но голоса твоего оказалось мало. Чтобы изменить решение большинства.
-Той толпы? – Она подняла голову и с отрешенным видом взглянула в лицо учителю.
-Да, той толпы. Когда много ангелов – тоже толпа. Лишь толпа. Наверное, поэтому люди так жаждали единого бога.
-Они не ангелы!
-Знаю. Если ты хочешь это изменить, тебе придется все сделать снова, как две тысячи лет назад. Но я думаю, ты не готова стать антихристом, и не сможешь им быть в этой жизни, ты плохо понимаешь их сердца, всех их, ты не видишь сердце этой толпы, душу Зверя. Она закрыта от тебя, ты просто иная. Вот и все.

Аделир…
Эту особенность ада я уже просекла. Распаралеленность что ли. Ты можешь находиться и там и тут и еще где-то, но каждый раз тебя куда-то затягивает. Так и сейчас, стоило подумать о школе, как меня туда потянуло, словно само пространство, которое я ощущала буквально всей кожей, образовало дыру и втолкнуло в эту комнату. И очень надо сказать неаккуратно это сделало. Я снова уткнулась в дымящуюся парту. Тяжело откинувшись, свесила руки вниз. Так тяжело сопротивляться, не имея толком ни тела, ни мотиваций для чего-либо. Только за другого и можно ухватиться. Странное чувство. Я могу ошибиться. Я слишком остро чувствовала, что парю сейчас над бездной.
Это ад.
Чувствовать кукольность всего происходящего. Спектакль, который может повторяться снова и снова. И в то же время краем сознания понимать, что кукла тут именно ты. Безволие что-то изменить. В себе. И невозможность ухватиться за мир, чтобы меняться. Мир словно растворяется в твоих руках, облекая их в туман и становясь тобой, меняется под тебя, и в то же время тебе назло. Словно чья-то злая воля тебя вдруг рассекла пополам и обрекла на совершение того, что тебе больше всего не нравится.
Чем больше я буду хотеть оказаться не здесь – тем реальнее все будет вокруг меня и именно здесь, я буду здесь и останусь навсегда, если смирюсь. Я словно растягиваюсь и возвращаюсь как пружина.
Чем сильнее я этого не хочу, тем чаще это будет происходить. А почему, потому что все это во мне?
Не знаю. Именно сейчас, вот тут, мне нужен кто-то. Кто ответит, и это может быть любой ответ, мне все равно. Любой, не мой.

Была у Аделир подруга Линда, которая любила выгуливать свою подругу – Вику – на поводке вниз по улице, обычно ближе к вечеру, шокируя прохожих и пугая всех маминых знакомых. Вика была эксгибиционистка, а Линда просто играла.
Голая Вика на поводке. В знакомых у знакомых были чудные собачки.

Мадока-тян. Ген, юрусанай!!


  

Еще одна Чибика по Мадоке^_^ Группа saint-homura-ru.livejournal.com/ переполнилась подношениями и отказывается их принимать >_~

"Ошибка записи: Client error: Maximum queued posts for this community+poster combination reached." это что-то ну очень техническое-ня

суббота, 18 июня 2011 г.

Зверь с Земли (МВР)

Тут Аня встала, широко расставив ноги – носки вовнутрь – пятки на земле, и подняла руки и вытянула их вперед. Взгляд и ладони, пальцы схватили мир – цепкие! Улыбка, а в глазах огонь, мысли услышали тот зов – чуткие!
-Поворачивайся. – Шептали губы толщиной ребенка с радости веселья миг. – Ну же, развернись время.
Автомобиль дрожал. Дрожали все деревья с красными цветами вкуса мяса.
«Все впереди!», – кричали запахи цветов. «Тебе так много лет?», – Спросили мысли старых пней.
-Мне больше ваших всех колец. – Сказала девочка и расцвела цветком внутри неё улыбка того забытого Чешира. Что жил когда-то на Земле и был Землей.
-Вероника, спасибо все-таки тебе. – Шептали губы, утонувшие в сладостных мечтах о прошлом.
Автомобиль, дрожа, поднялся на колесах. Открыл он карбюратор пасти. «Такого быть не может!», кричали мысли, утекая прочь. «Вы не нужны такими мне!», ответила Свободная Душа. Не слишком быстро и не слишком сильно. Иначе тут нельзя подумать. Секунда мысли – и года вещей.
Она видела, как меняется мир. Все дышало, все жило. Все мертвое вдруг оживало в этих мыслях медленно тягуче умиравшей и бессмертной тут души. Он менялся так, как быть того не может в нашем времени никак. Но стоит сделать шаг в другую сторону. Кто сказал, что время лишь линейно? Причем тут многомерный мир?
Тут трудно думать. И еще труднее что-то изменить. Этого не существует в жизни прямой человека.
-Привет автошка. – Весело сказала вмиг она. – В той точке, где жизни человека, ангела от бога, пересекают ткань времен, тебе придали форму эту. Для них застыл ты и не можешь измениться иначе как по воле сил доступных пониманию людей. Но ты другой, я это знаю!
Металл плыл, меняя форму. Весь взбурливший на мгновение мир затихал – Анна сосредоточилась на том, чтобы думать хоть немного параллельно миру автомашин, любимых человеком.
-Какие зубы! Не прокатишь ли меня?
Ведь думать параллельно значит хоть немного понимать.
Чужой из автомобиля бросился, раскрыв дрожащую вращающуюся пасть к Анне. Та смеялась звонко так, словно опять стояла на земной траве вся голая в росе.
Она все знала, и это зверь хотел её обнять.
Горели в небе тени звезд забытых. Текли землею тени от несуществующих кустов и травы раскрывали бездны сновиденья. Земля менялась, Аня чувствовала как сейчас, она неслась вперед по умерщвленной кем-то бесконечность лет назад земле.
-Ты не Земля! – Сказала ей душа. – Ты просто пахнешь настоящей. Они мне принесли забытый запах дома. Теперь смогу и я. Я столько лет готовилась, чтобы вернуться и найти. Я изменю все Куро, я помогу тебе! Ты зверь с Земли. – Погладила рука стальную шкуру. – Ты унесешь меня домой, поможешь мне среди миров времен и душ найти того, кто создал на Земле тебя. Спасибо чуткий зверь.
Мотор рычал, и сердце зверя разрывало воздух мира бесконечной пропасти равнины. И несся по степи без имени бессмертный мертвый зверь, содрав до ржавчины старенья жалкую резину обуви с колес.

Они учили малюток пить пряную вкусняшку... ★_★ Продукт одобрен РПЦ

Seikon no Qwaser II [09 из >12] [JPN/2011] [Uncensored] Им надоели католические монашки, они взялись за православных. Исконно русское Имя ГГ доставляет. Братику вот не понравилось. Сказал, что "скучно и ничего нового". Странно, ведь для парней снимали, или взрослый он у меня уже для такого?

В этом сезоне кроме Мадоки вообще нечего смотреть. Одни извращения. Наверняка всех напугал скорый летний закон и они хотят побыстрее пустить самый рискованный "товар", лол. Ниппонцы в самый разгар всемирной борьбы с педофилией по утрам учат маленьких девочек пить мужскую сперму. >_~
Игрушка Лотты! / Lotte no Omocha! [Jap/2011][05 из >12]
Лол, но это не хентай, это детское аниме в жанре комедия про девочку суккубуса, которая по природе своей должна всю жизнь питаться сами знаете чем. Причем в манге "отсос живительного семени" ((с) моя подруга) происходит с первых глав, но аниме как бы для детей, да... x_X

Одобрено Русской Православной Церковью. А вы как думали? У нас ничего не делается без неё...о_о

пятница, 17 июня 2011 г.

HammerFall

Правильные вещи: читать Берсерка под Хаммерфол.
Правильные вещи: играть в Готику под Хаммерфол.
А что между ними общего?
И там и там есть клинок "Убийца драконов"...

Чиби-Хомура и ацкий Кьюбей в труселях! x_X

Я все про него знала!
Рекомендую всем посмотреть Мадоку, классический японский пример эволюции комедии сначала к драме а потом к трагедии с EnE концовкой, то есть мозгонасилующим количеством философии и квантовой механики в конце.
Да, еще это ПЛАГИАТ на Евангелион by Хидеки Ано, Ген... ЮРУСАНАЙ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! (ярость, ярость...)
Ну ниче... (злобный смех)
                                                                                 С неуважением, Сибо ака Алиса

Закон о запрете новостей на ТВ

-На французских вервях будут строить корабли для ВМФ России. Петр I вертится в гробу…
Никогда не стеснялись
-И нашему прездику не стыдно улыбаться всем на встречах?